О ПРОЕКТЕ
Хотя на главной странице мы и обещали не вдаваться в рассуждения, почему именно так назвали свой сайт, но с теми, кто все же не покинул его и даже решился заглянуть в этот раздел, хотим поделимся своими сокровенными мыслями.
Само по себе определение оперетты как солнечного жанра, скажем прямо, не оригинально. Это, пожалуй даже, общее место. Однако для нас это не метафора, характеризующая общее ощущение света и радости, которое безусловно рождает эта музыка, эти, порой незамысловатые, а когда и злободневные, шутки. Мы в понятие солнечности вкладываем вполне конкретный смысл. Какой именно – попытаемся объяснить.
Пожалуй, лишь еще один жанр можно было бы так определить – цирк. Только в оперетте и цирке присутствует та светлая беззаботность, готовность смеяться над тем, что в обычной жизни может вызвать горькие размышления о несовершенстве мира и человека, которую мы и определили как солнечность. Конечно, и в других жанрах есть произведения, наполненные этим чувством. Но только здесь оно составляет основу, самую суть происходящего на сцене (или, соответственно, на арене). И, кстати, именно поэтому умные люди презирают эти два жанра, используя в своем умном лексиконе слова «опереточный» и «цирковой» как презрительные эпитеты. Но Бог с ними, с умными, они, надо полагать, сюда и не заглянут и давно шарят по каким-то иным областям сети.
Оперетта родилась в театрах Эрве и Оффенбаха, называвшихся, соответственно, Новые безумства (Folies-Nouveaux) и Парижские шуты (Bouffes-Parisiens). Не слишком серьезные названия. Подхвативший эстафету Штраус не уступал предшественникам в легкомыслии. Кому-то это казалось глупым, нелепым. Но в этом – суть нашего любимого жанра.
Как ни прискорбно признать этот факт, но сегодня оперетты нет. Она ушла вместе с великими Легаром и Кальманом. Любой знаток и любитель оперетты согласится, что в их произведениях той беззаботности, о которой мы говорим, становилось все меньше и меньше. Недаром такой тонкий музыковед, как И.И. Соллертинский, назвал Кальмана пуччинизатором оперетты (кстати, парадокс: самая «солнечная» из кальмановских оперетт – именно самая пуччиниевская – «Фиалка Монмартра»). Что касается Легара, то недаром же его «легариады», не укладываясь в рамки жанра, получили это название. И дело не в творческих особенностях этих двух великих музыкантов. Верней, в одной их особенности – потрясающем чувстве времени. Они создавали музыку, созвучную эпохе. Эпохе, когда из душ людей исчезло то чувство мировой гармонии и возможности всеобщего счастья, которое было у людей XIX века, при всех его драмах и трагедиях. И если говорить о солнечности этих двух великих музыкантов, то это – мягкий, ласковый, но прощальный свет закатного солнца.
Кстати, с этой точки зрения не удивительно, что дольше всего оперетта продержалась в СССР. Именно в нашей стране ощущение бодрости и жизнерадостности культивировалось (пусть искусственно) дольше всего. Здесь не место обсуждать это явление, выходящее далеко за рамки нашей темы, но факт остается фактом: единственный заповедник в мире, где оперетта еще живет как более или менее массовое явление, – бывший СССР. Впрочем, это всего лишь – вопрос смены поколений.
Сегодня место оперетты занял мюзикл. Формально он не сильней отличается от оперетт нововенской школы, чем те – от произведений Штрауса или Оффенбаха. Однако те еще считались – и действительно были! – опереттами, а мюзикл – уже нет. Что и говорить, мюзикл обошел старую добрую оперетту качеством текстов, глубиной замысла, тонкостью прочерчивания характера и т.п. Но за все надо платить: ценой этих безусловных достижений стала потеря той легкости (пусть легкомыслия – вопрос терминологии), которая делает (увы, делала) оперетту опереттой.
Оперетта не умерла. Она повзрослела. «Был скрипач Пали Рач, и нет его...»
Впрочем, мюзикл мы тоже любим и обещаем, что и ему найдется место на этих страницах. А если отыщется энтузиаст, готовый взвалить на свои плечи ведение циркового раздела, то раскроем ему свои объятия и превратим этот сайт в «Солнечные жанры».
А пока – приятного посещения уже имеющихся на сайте страниц!